– Когда?

– Сегодня ночью.

– Макс, настолько быстро у меня ничего не получится. Я даже не знаю, кто есть под рукой.

– Ситуация авральная, – бросил Макс. – Мы платим по двойному тарифу плюс премия пилотам.

– Сколько?

– Тысяча. Каждому.

Билл мгновение поразмыслил над предложением:

– Знаешь, как мы поступим? Ты говоришь, тебе нужны две машины?

– Да.

– Хорошо. Слушай, у меня в распоряжении только один человек, которого можно сорвать в такой спешке, но вторую я поведу сам.

Поблагодарив его. Макс набрал другой номер:

– КЛМР-ТВ. Если хотите поговорить с отделом рекламы, нажмите единицу. Если...

Макс бросил взгляд на часы: без двадцати одиннадцать. И продолжал выслушивать речитатив инструкций, пока не вышел на редакцию новостей.

– Редакция новостей, – отозвались на том конце, когда он нажал нужную кнопку.

– Это Макс Коллингвуд, один из тех, из Купола. Я бы хотел поговорить с ведущим программы.

– Минуточку.

Последовала короткая тишина, потом в трубке зазвучал знакомый баритон:

– Алло! Лесли Марки слушает. Коллингвуд, это действительно вы?

– Да. Это действительно я.

– Вы же должны быть на гребне! Вы звоните с гребня?

– Нет. Послушайте, у меня не так уж много времени на разговоры, но я могу подкинуть вам сенсационный репортаж.

– Годится. – В голосе прозвучало едва сдерживаемое ликование. – Где мы можем встретиться?

Дав ему указания, Макс нажал на рычаг и вызвал Вышку.

– Диспетчерская, – отозвался мужской голос.

– Дежурного, пожалуйста, – попросил Макс, радуясь, что не придется еще раз общаться с автоответчиком.

– Простите, а кто спрашивает?

– Макс Коллингвуд. «Закатная авиация».

– Подождите, пожалуйста, мистер Коллингвуд.

Последовала долгая пауза, в течение которой его дважды заверили, что дежурный диспетчер сейчас подойдет. Наконец раздался знакомый голос:

– Привет, Макс.

Макс был знаком со всеми важными людьми от авиации в Гранд-Форкс. На сей раз дежурила Мэри Хопкинс, в прошлом вице-президент Дакотской ассоциации авиаторов – высокая, спокойная, скромная женщина, состоящая замужем за вызывающим антипатию биржевым брокером.

– Мэри, прости, что отрываю...

– Ничего. Чем могу служить?

– Сюда летят два спецрейса. Один вот-вот сядет, а второй за ним следом.

– Ага, вижу обоих.

– Я собираюсь взять пару вертушек у «Голубой сойки», чтобы подбросить пассажиров на место. Если ты сможешь устроить, чтобы они держались поближе и разрешишь прямую пересадку, я буду очень благодарен.

– Ты хочешь, чтобы пассажиров задержали в самолетах до прибытия вертолетов?

– Да. Просто поставь их, если сможешь, где они никому не будут мешать, и мы подгоним вертушки прямо к ним. Ладно?

– Макс...

Он знал, что это против правил, и Мэри от этой идеи не в восторге.

– Мэри, сама знаешь, я бы не стал просить просто так. Это очень важно. Вопрос жизни и смерти.

– Это имеет какое-нибудь отношение к событиям на границе?

– Да, можно сказать и так.

– Ладно, сделаю, что смогу, – решилась она. – Как с тобой связаться?

Билл Дэвис являл собой три сотни фунтов корысти, цинизма и суховатого чувства юмора. В его послужном списке числилось четыре развода. Недавно он перенес микроинфаркт и теперь начал жить прошлым, словно дни его уже сочтены.

Обшитые деревянными панелями стены его кабинета были сплошь увешаны фотографиями самолетов и летчиков. Верхушку книжного шкафа венчал портрет Джона Уэйна [19] с автографом.

– Рад тебя видеть, Макс. Джордж уже едет сюда. Куда мы направляемся? – Дэвис налил в чашку кофе и протянул ее Максу.

– На гребень, – сообщил Макс, принимая чашку.

– А это не там ли, – нахмурился Дэвис, – откуда собираются прогнать индейцев? Национальная гвардия, что ли?

– Не гвардия, а судебные исполнители. Они хотят прикрыть все к завтрашнему утру, а сиу не хотят уходить.

– Черт, Макс, я не могу посылать туда никого.

– Пусть будет две тысячи, Билл.

– Значит, ты ожидаешь серьезных неприятностей?

– Вовсе нет. Просто у меня нет времени на споры.

В начале двенадцатого Гораций провел последнюю рекогносцировку, вернулся на КП и первым делом вызвал Карла.

– Скверно, – проговорил он.

– В чем проблема, Гораций?

– В ветре. Карл, давай выждем одну ночь. Дай нам возможность воспользоваться дымом. Иначе выйдет просто бойня. Слишком открытая местность.

– Нельзя, – отрезал Россини.

– Сукин ты сын, Карл, неужели нельзя обождать одну-единственную ночку?! Послушай! – Он приподнял трубку так, чтобы Россини услышал вой ветра. – Какого черта такая спешка?!

– Извини, Гораций, но все должно быть закончено до рассвета. Мне плевать, что для этого потребуется.

– Тогда мне придется обработать окопы, прежде чем я хоть кого-нибудь высажу на землю. Утром у тебя будет гора индейских трупов. Этого ты хочешь?

– Любой ценой, Гораций.

Гораций грохнул трубкой. Она не попала на рычаг и упала в снег.

– Не цельтесь в людей, – распорядился губернатор. – Оставим это на крайний случай.

– Но почему?! – вскинулся Малый Призрак. – У нас же война!

– Знаю, – кивнул Ходок. – Но время работает на нас. Чем дольше мы сможем оттягивать решение, тем лучше для нас.

Они встали в круг у края раскопа. Ветер яростно хлопал брезентом, загородившим их от свечения Купола.

– Объясните, пожалуйста, – подала голос Андреа.

– Помощь близка. Если мы будем все еще здесь, когда она прибудет, и если ситуация будет еще поправима, пожалуй, у нас есть шанс дожить до утра. А то и удержать леса в своих руках.

– Но они же будут пытаться убить нас! С какой же нам стати не...

– Потому что как только мы прольем кровь, – отрубил Ходок, – пути назад уже не будет. Не высовывайтесь. Отстреливайтесь. Но никого не убивайте. Если можно будет этого избежать.

Адам отвел Андреа Ястребицу и Джорджа Чистый Родник в сторонку:

– Я хочу, чтобы вы расположились на флангах. Джордж, ты у стоянки. Будь осторожен. Их ждут проблемы. Мы продемонстрируем, что безнаказанно они вертолеты не посадят. А ринуться в лобовую атаку не могут. Так что будут вынуждены пуститься на уловки. Быть может, попробуют обойти нас и захватить Купол.

– Это им ничего не даст, – возразил Джордж. – Они застрянут в яме.

– Зато Купол будет у них. Это может поставить все дальнейшее под вопрос. Они также могут попытаться зайти с тыла. – Адам посмотрел на Андреа. – Это, видимо, означает, что они могут попробовать подняться по обрыву. Я смотрел вниз, но ничего не увидел. Но я бы непременно попытался это сделать, будь я на их стороне.

– Будет ли сигнал, когда открывать огонь? – спросила Андреа.

Лицо Адама скрывала тень.

– Нет. Это на ваше усмотрение. Но первый выстрел пусть сделают они.

Международный аэропорт Гранд-Форкс – не слишком оживленное место по сравнению с О'Хейр или Хартсфилдом, но и он обслуживает несколько крупных авиалиний, так что работы диспетчерам хватает.

Оба реактивных самолета, доставивших пассажиров спецрейсов, сразу же поставили напротив административного здания. Макс кружил сверху, пока Вышка сажала вертолеты «Голубой сойки», боровшиеся с сильным ветром.

Макс переговорил с пилотами самолетов, сообщив им, что координирует перелет и хотел бы, чтобы они пересадили пассажиров прямо в вертолеты, да как можно быстрее.

Они ответили согласием, после чего Макс получил инструкции Вышки, направлявшие его на посадку с запада, а затем, по его просьбе, в ремонтный ангар. Передав «Молнию» с рук на руки механикам, Макс подъехал на попутном перевозчике багажа к месту пересадки и увидел, что несколько пассажиров уже успели забраться в вертолеты. Остальные дожидались своей очереди. Работник аэропорта помогал разгружать тележку. Лесли Марки прибыл вместе с оператором. Среди пассажиров Макс заметил Уолтера Асквита, уже побывавшего на гребне и проникшегося желанием написать книгу о Куполе. Лица одного-двух других тоже показались ему смутно знакомыми, и он уже собирался поинтересоваться их именами, когда его окликнули. Обернувшись, он увидел приближающегося Уильяма Ястреба.